Дмитрий Мережковский. Поэзия: стихотворения и поэмы
Монах (Над Новым Заветом склонился монах молодой...)
МОНАХ
(Легенда)
Над Новым Заветом склонился монах молодой,
Он полон святой, бесконечной отрады;
На древнем пергаменте с тихой зарей
Сливается отблеск лампады;
И тусклые желтые грани стекла
В готических окнах денница зажгла.
Прочел он то место, где пишет в послании Павел:
«Как день перед Господом — тысячи лет!» —
И Новый Завет
В раздумье оставил
Смущенный монах, и, сомненьем объят,
Печальный идет он из кельи, не видит, не слышит,
Как утро в лицо ему дышит,
Как свеж монастырский запущенный сад.
Но вдруг, как из рая, послышалось чудное пенье
Какой-то неведомой птицы в росистых кустах —
И в сладких мечтах
Забыл он сомненье,
Забыл он себя и людей.
Он слушает жадно, не может наслушаться вволю,
Всё дальше и дальше, по роще и полю
Идет он за ней.
Той песней вполне не успел он еще насладиться,
Когда уж заметил, что — поздно, что с темных небес
Вечерние росы упали на долы, на лес,
Пора в монастырь возвратиться.
Подходит он к саду, глядит — и не верит очам:
Не те уже башни, не те уже стены, и гуще
Деревьев зеленые кущи.
Стучится в ворота. «Кто там?» —
Привратник глядит на него изумленный.
Он видит — всё чуждо и ново кругом,
Из братьев-монахов никто не знаком...
И в трапезу робко вступил он, смущенный.
«Откуда ты, странник?» — «Я брат ваш!» — «Тебя никогда
Никто здесь не видел»... Он годы свои называет —
Те юные годы умчались давно без следа...
Седая, как лунь, борода
На грудь упадает.
Тогда из-за трапезы встал
Игумен; толпа расступилась пред ним молчаливо,
Он кипу пергаментов пыльных достал из архива
И долго искал...
И в хронике древней они прочитали
О том, как однажды поутру весной
Пошел из обители в поле монах молодой...
Без вести пропал он, и больше его не видали...
С тех пор три столетья прошло...
Он слушал — и тенью печали
Покрылось чело.
«Увы! три столетья... о, птичка, певунья лесная!
Казалось — на миг, на один только миг
Забылся я, песне твоей сладкозвучной внимая —
Века пролетели минутой!» — и, очи смежая,
Промолвил он: «Вечность я понял!» — главою поник
И тихо скончался старик.
<1889>
BE. 1890. № 1, под загл. «Средневековая легенда» -- ПСС-II, т. 23. На своем экземпляре «Символов» В. Я. Брюсов отчеркнул, по всей видимости, как удачные первые четыре ст. этой баллады. Источником легенды является переводная древнерусская повесть под названием «О славе небесной и радости праведных вечней», входящая в сб. «Великое зерцало». Под загл. «Легенда об иноке и райской птичке» имела широкое распространение в лубке, народной сказке и в русской художественной литературе (в частности, встречается у Симеона Полоцкого, Карамзина и Бунина). Подробнее об этом см. в кн.: Державина О. А. «Великое зерцало» и его судьба на русской почве. М., 1965.
Пишет в послании Павел: / «Как день перед Господом — тысячи лет» — ошибка Мережковского: имеется в виду второе послание Петра (ср. «Одно то не должно быть скрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день как тысяча лет и тысяча лет как один день» — 3:8).
