Дмитрий Мережковский. Поэзия: стихотворения и поэмы
Леда (Я — Леда, я — белая Леда, я — мать красоты...)
ЛЕДА
I
«Я — Леда, я — белая Леда, я — мать красоты,
Я сонные воды люблю и ночные цветы.
Каждый вечер, жена соблазненная,
Я ложусь у пруда, там, где пахнет водой, —
В душной тьме грозовой,
Вся преступная, вся обнаженная, —
Там, где сырость, и нега, и зной,
Там, где пахнет водой и купавами,
Влажными, бледными травами
И таинственным илом в пруду, —
Там я жду.
Вся преступная, вся обнаженная,
Изнеможденная,
В сырость теплую, в мягкие травы ложусь
И горю, и томлюсь.
В душной тьме грозовой,
Там, где пахнет водой,
Жду — и в страстном бессилии
Я бледнее, прозрачнее сломанной лилии.
Там я жду, а в пруду только звезды блестят,
И в тиши камыши шелестят, шелестят.
II
Вот и крик, и шум пронзительный,
Словно плеск могучих рук:
Это — Лебедь ослепительный,
Белый Лебедь — мой супруг!
С грозной нежностью змеиною
Он, обвив меня, ласкал
Тонкой шеей лебединою, —
Влажных губ моих искал,
Крылья воду бьют,
Грозен темный пруд, —
На спине его щетиною
Перья бледные встают, —
Так он горд своей победою.
Где я, что с мной,— не ведаю;
Это — смерть, но не боюсь,
Вся бледнея,
Страстно млея,
Как в ночной грозе лилея,
Ласкам бога предаюсь.
Где я, что со мной,— не ведаю».
Всё покрыто тьмой,
Только над водой —
Белый Лебедь с белой Ледою.
III
И вот рождается Елена,
С невинной прелестью лица,
Но вся — коварство, вся — измена,
Белее, чем морская пена, —
Из лебединого яйца.
И слышен вопль Гекубы в Трое
И Андромахи вечный стон:
Сразились боги и герои,
И пал священный Илион.
А ты, Елена, клятвы мира
И долг нарушив, — ты чиста:
Тебя прославит песнь Омира,
Затем, что вся надежда мира —
Дочь белой Леды — Красота.
28 июля 1894
СВ. 1895. № 3, с подзаг. «Посвящается О. Д. Н.» и с датой: «1894» -- СС-1904 -- СС-1910 -- ПСС-I, т. 15 -- ПСС-II, т. 22. Перепеч.: Русская лира 3, АСП-I, АСП-II, Антология, Из русских поэтов, «Эротика в русской поэзии» (Берлин. 1922), «Нева» (1903. № 15). Автограф (ИРЛИ), с датой: «28 июля 1894 г.». Как проповедь «вакхической морали», «идеала демонической и содомической красоты» было оценено Н. А. Энгельгардтом в статье «Поклонение злу» (КН. 1895. № 12. С. 154). По мнению другого критика, поэма является декларацией той самой «новой красоты», «поклонником которой провозгласил себя г. Мережковский» (НСл. 1896. № 11. С. 109). В том же ключе писал о «Леде» и М. О. Меньшиков, усмотревший в ней проявление декадентства (РВ. 1904. № 4. С. 228—229). Однако А. И. Богданович, в целом критически оценивший поэзию Мережковского в рецензии на СС-1904, отметил, что поэту из всех легенд и образов «удалась только "Леда", изображению которой он немало посвятил труда» (МБ. 1904. № 1, отд. 2. С. 84). Восторженно отозвался о ней Брюсов, который в письме к П. П. Перцову от 17 апреля 1895 г. писал, что пред ней «готов упасть на колени» (Письма Брюсова к Перцову, с. 19; ср.: Там же, с. 22). «Прелестная маленькая языческая поэма "Леда" одна из лучших вещей книги», — писал А. А. Смирнов в рецензии на СС-1904 (МИ. 1903. № 15. С. 166). В. В. Гофман отметил эту «легенду» как пользующуюся «достаточной популярностью» (НЖ. 1911. № 5. С. 264). Даже вечный оппонент Мережковского А. Волынский писал, что в «Леде» «описания богаты тонкими художественными эпитетами. Сладострастная любовная истома передана поэтом в мягких жгучих и волнующих выражениях». И далее: «Заключительный аккорд стихотворения звучит торжественно и вдохновенно» (СВ. 1896. № 3, отд. 2. С. 42). Однако позже критик пересмотрел свою оценку, обвинив автора в подражании Пушкину и заимствовании из Ницше (СВ. 1898. № 11/12. С. 223 и 224). Изменил свое мнение о «Леде» и В. Я. Брюсов, который отмечал, что «красивость форм» в ней «кажется лишней и почти неприятной» (Брюсов Валерий. Далекие и близкие. М., 1912. С. 63; ср. также в рецензии на С-1910 — РМ. 1910. № 12. С. 398). О перекличках этого ст-ния с идеями статьи «Дафнис и Хлоя» см. во вступит. статье, с. 66. Положено на музыку К. Шевцовым (1912).
Леда (греч. миф.) — дочь царя Фестии, жена спартанского царя Тиндарея; здесь использована версия мифа о браке Леды с Зевсом, соединившимся с ней в образе лебедя; от этого союза Леда снесла яйцо, из которого появилась Елена. Миф о любви Леды и лебедя воплотился во многих произведениях искусства и стал наиболее популярен в живописи и скульптуре Возрождения (Леонардо да Винчи, Микеланджело, Корреджо, Веронезе, Тинторетто и т. д.). Образ Леды на уничтоженном полотне Леонардо да Винчи словесно воссоздан Мережковским в романе «Воскресшие боги» (кн. 7, гл. 10), писавшемся одновременно с этим ст-нием.
Елена (греч. миф.) — дочь Зевса и Леды (по другой версии — Немесиды), жена Менелая. Афродита, выполняя обещание, данное пастуху Парису (дать ему в жены красивейшую женщину), помогла похитить Елену и увезти ее в Трою, что явилось поводом к Троянской войне и падению Трои (Илиона).
Вопль Гекубы. Гекуба (греч. миф.) — жена троянского царя Приама, мать двенадцати детей; в «Илиаде» она оплакивает гибель сына Гектора, убитого в Троянской битве Ахиллом; в трагедии Еврипида «Троянки» — становится свидетелем гибели и пленения еще четырех своих детей.
Андромаха (греч. миф.) — любящая супруга Гектора; в «Илиаде» она предчувствовала грозящую ему опасность.
Омир — Гомер (в огласовке русских литературных памятников XVIII—начала XIX в.).
В журнальной публикации поэма посвящена Ольге Дмитриевне Ниловой, корреспондентке Мережковских, к которой поэт испытывал в 1894 г. восторженно-дружеские чувства, не без оттенка увлечения. Сохранившаяся подборка писем Мережковского к Ниловой открывается письмом от 7 января с обращенными к ней стихами:
Люблю я сказки сумрак странный,
Люблю я всё, чего, быть может, нет,
Благодарю тебя за твой благоуханный,
За твой таинственный привет!
